Омская филармония с 1 по 3 июня в седьмой раз приняла фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…». Участники фестиваля дали эксклюзивное интервью корреспонденту «Вечёрки».
Национальный филармонический оркестр России под управлением Спивакова дал три концерта, в каждой программе приняли участие виртуозные солисты – виолончелист Александр Рамм (Москва), скрипачка Агнеш Лангер (Венгрия) и трубач Вадим Эйленкриг (Москва). После первого концерта Владимир СПИВАКОВ признался, что уже начал задумываться об участниках следующего фестиваля в Омске:
– Надо просить, чтобы приехала Мария Дуэньяс, победившая в этом году на конкурсе им. Янкелевича. Она меня тронула: игра выдавала в ней тонкую душу, оказалось, так и есть. После конкурса Мария написала письма всем организаторам, поблагодарила. И вообще все члены жюри покорены Омском, спрашивают меня: когда приедем в следующий раз? Может, на следующий фестиваль приглашу кого-то из омичей. У вас есть очень талантливые люди, о чем вы, может, даже не задумываетесь.
Дворжак без пюпитра
Открылся фестиваль произведением чешского классика Антонина Дворжака – Концертом для виолончели с оркестром си минор (соч. 104). Солировал Александр РАММ – масштабное произведение музыкант играл без нот.
– Александр, вы всегда играете по памяти?
– Концерт Дворжака – это самый репертуарный концерт для виолончели, его просто стыдно играть по нотам. Конечно, я играю наизусть какие-то сочинения, которые выучил давно. Но, например, музыка Лютославского или Второй концерт Шостаковича – из тех произведений, во время исполнения которых лучше иметь ноты перед собой.
– Вы входите в число самых востребованных виолончелистов современности – наверное, это счастье для музыканта. Но ведь наверняка приходится играть и то, что не нравится…
– Иногда во время подготовки кажется: это не то сочинение, которое я хотел бы исполнять. Но как профессионал я могу влюбиться в любое произведение, иначе бессмысленно выходить на сцену, никто ничего не почувствует. За последнее время я много нового играл, и были моменты, когда хотелось бросить, думал: «Не хочу, зачем это мне?» Но потом наступает переломный момент – и понимаешь, что музыка прекрасна, находишь в ней то, что с первого раза тебе не открылось. Я больше скажу: даже самые знакомые сочинения, как, например, Концерт Дворжака, каждый раз раскрываются для меня по-новому. Вот и сегодня, благодаря масштабу Владимира Теодоровича, мы вместе нашли довольно много свежего – в этом и прелесть живого исполнения.
– От классики не устаете?
– Что вы! Как можно устать от любви?
– Омский симфонический оркестр нередко ставит эксперименты: играет голливудские саундтреки, рок-музыку. Вам приходилось участвовать в подобных проектах?
– Нет, не доводилось. На самом деле, я считаю, что кроссовер очень важен и нужен, но себя я не вижу в этом. Есть такие ребята, как 2CELLOS, есть гораздо более мною уважаемая «Апокалиптика», которая уже больше 20 лет популяризует виолончель – все это можно назвать кроссовером. Но мне хочется заниматься более серьезной музыкой.
– Александр, на какие жертвы вам приходилось идти ради искусства?
– Совсем недавно в моей жизни случился эпизод, который сильно повлиял на меня. Выходя из машины 23 февраля, я поскользнулся и упал – получил перелом локтевой кости. Была операция, сейчас в моем локте стоят спицы. Огромнейшее желание поскорее вернуться на сцену позволило мне быстрее восстановиться, и 15 апреля я уже играл. За полтора месяца было отменено и перенесено довольно много концертов, в том числе, к огромному моему сожалению, и с маэстро Спиваковым. Полтора месяца я не играл, 5–6 апреля начал заниматься и через десять дней вышел на сцену. Меня спасли стремление вернуться к любимой работе и позитив. Дал себе установку: не унывать!
– Предлагаю пофантазировать. Какой супергеройской способностью хотели бы обладать?
– Как концертирующему, а потому часто летающему музыканту, мне пригодилась бы телепортация. Ночные перелеты, потом концерты, потом снова ночные перелеты… Физические и нервные силы иногда бывают на исходе, хочется – раз! – и по щелчку пальцев оказаться дома или мгновенно переместиться в концертный зал.
– Бывает ли у виолончелиста профдеформация?
– Не профдеформация, а скорее способности, приобретенные благодаря профессии. У меня очень крепкая хватка, то же самое я замечал даже у пожилых виолончелистов. Помню, давал мне мастер-класс израильский виолончелист Узи Визель. И он вроде еле-еле говорит, совсем уже старенький, но, что-то рассказывая, схватил меня за руку – и просто синяки остались! Я понимаю, что у меня то же самое, левая рука натренирована очень сильно.
– Александр, спасибо вам за беседу! Предлагаю закончить на радостной ноте: вспомните самое счастливое событие за последнее время.
– За последнее время – возвращение на сцену после травмы. Но самое радостное в жизни, и даже затмевающее серебро на конкурсе Чайковского, это, конечно, рождение сына Даниила. Сейчас ему два года и три месяца.
Чему учат публику в Европе
Во второй программе фестиваля (2 июня) прозвучал Концерт для скрипки с оркестром ре мажор И. Брамса. Солировала Агнеш ЛАНГЕР– одна из ведущих солисток камерного оркестра «Виртуозы Майнца» в Германии. В 2009 году она уже выступала в Омске, на I Международном конкурсе скрипачей им. Ю.И. Янкелевича. Тогда 16-летняя скрипачка завоевала III премию и приз зрительских симпатий.
– Агнеш, вы впервые выступаете на сцене с маэстро Спиваковым?
– Да, и это много для меня значит. Быть в числе приглашенных Спиваковым – это честь. В прошлом году в Москве я играла с Национальным филармоническим оркестром России Концерт Шостаковича для скрипки с оркестром, но дирижером тогда был Михаил Гертс. Так что в Омске состоялся мой первый концерт с Владимиром Спиваковым… Забавно, сейчас подумала: ведь именно с Омском у меня связаны большие шаги в мире музыки. Конкурс имени Янкелевича – впечатление на всю жизнь, это был мой первый концерт с большим оркестром, именно здесь, в этом зале. После того конкурса моя жизнь сильно поменялась.
– Расскажите о своем инструменте.
– Скрипка была сделана в 1782 году итальянским мастером Николо Гальяно, я всегда беру ее на важные концерты. Но в повседневности я играю на другом инструменте. А эта скрипка принадлежит частному лицу из Германии.
– Как сейчас там обстоят дела с классикой?
– Филармоническое сообщество пытается многое делать для того, чтобы вырастить новую аудиторию, ведь сейчас там публика – пятьдесят и выше. Так что в Германии пытаются сохранить жизнь классической музыки разными способами. Придумывается много концертов для детей, есть образовательные программы, которые учат детей понимать эту музыку. Я думаю, что классику просто так нельзя слушать – этому нужно учиться. Особенно в сегодняшнем мире с его быстром темпом.
– Агнеш, кто ваш любимый композитор?
– Он у меня не один. Конечно, я люблю великих немецких композиторов, таких как Бах или Брамс. Поскольку я венгерка, Барток для меня особенно важен, и я очень люблю играть его музыку. Сочинения русских композиторов мало исполняла, но была бы счастлива сыграть Прокофьева или Чайковского. Мне повезло исполнять Шостаковича… Я люблю широкий звук и богатые эмоции русской музыки.
– Вы как скрипачка ограничиваете себя в чем-то? К примеру, Сергей Крылов, объявленный Ростроповичем одним из пяти лучших скрипачей мира, как-то сказал, что скрипач не должен трогать свои руки никакими химикатами, имея в виду в том числе крем.
– Конечно, я стараюсь беречь свои руки. Будучи подростком, я занималась верховой ездой. От этого пришлось отказаться, но не потому, что боялась упасть с лошади – просто вожжи ранят руки. Некоторые скрипачи говорят: «Я не могу играть на гитаре, потому что там струны жесткие, притупляют чувствительность пальцев». Для меня это неактуально, я никогда даже не пыталась играть на гитаре. Сейчас на самом деле и времени-то нет на что-то другое – все забирает скрипка. А когда выдается свободная минутка, я отправляюсь на прогулку, в идеале – на природу. Лучший отдых для меня – это уйти в лесную глушь или забраться в горы.
Фото Сергея САПОЦКОГО