В особых представлениях народный артист СССР Владимир Спиваков не нуждается. Всемирную славу он обрёл, ещё будучи скрипачом, а теперь его камерному оркестру «Виртуозы Москвы» рукоплещут самые известные площадки мира. В эти дни в столичных залах начался традиционный фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…».
– Владимир Теодорович, с 2001 года раз в два года вы проводите Московский международный фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…», и благодаря вам столица услышала Джесси Норман, Уте Лемпер, Иэн Бостридж и многих других музыкантов. В этом году фестиваль проходит в седьмой раз. Что вы заготовили на этот раз?
– Для меня важно не количество фестивальных концертов, а возможность показать в Москве то, что люблю, то, что созвучно мне в данный момент. Я никогда не задумываюсь, составляя фестивальные программы, о национальностях. Мне недавно пришла такая мысль, что когда-то существовала неделимая абсолютная истина. Но она упала на нашу грешную землю и разбилась на мелкие куски. С тех пор каждый ищет свой кусочек, и эти поиски – крест каждого. А ещё я думал, что все сочинения – о человеке, о его страданиях и переживаниях, о том, что близко, о трагедиях, которых больше, чем всего остального. Но, с другой стороны, меня никогда не покидала подспудная мысль, что трагедия тоже нужна в жизни. Потому что она сохраняет какое-то душевное напряжение, без которого в жизни чего-то не хватает. В этом и секрет нашей новой программы. В нынешнем году все концерты и этого фестиваля, и всего сезона будут посвящены первому юбилею нашего оркестра – его 10-летию. А в числе гостей фестиваля – великолепные певцы Маттиас Гёрне, Джон Осборн, Притти Йенде, один из лучших в мире контратеноров Макс Эммануэль Ценчич, блистательные пианисты Жан-Ив Тибоде, Джон Лилл и Денис Мацуев, скрипачи-виртуозы Рено Капюсон, Вадим Глузман и Сергей Догадин, уникальные исполнители на духовых инструментах Эмманюэль Пайю и Габор Болдоцки. И, я уверяю вас, выбор каждого исполнителя не случаен. Мы к ним присматриваемся в течение многих лет.
– Кроме фестиваля в Москве у вас есть фестиваль во французском Кольмаре. Бывает ли так, что вы приглашаете музыкантов сначала в Эльзас, а затем в Россию?
– Бывает. Администрации Кольмара очень нравится этот фестиваль, и благодаря этому у меня есть возможность приглашать многих известных музыкантов на юг Франции. А затем они охотно едут в Россию, значительно снижая гонорары.
– Вы прошли в своей жизни не только медные трубы, но и огонь и воду. У вас осталась способность удивляться?
– Конечно. И многое меня удивляет. Например, репетиция с Маттиасом Гёрне. Конечно, я всегда хочу, чтобы люди пели то, что им близко. Но чтобы петь так, в полный голос, с полной отдачей, заинтересованностью, свободой. Понимаю, что песни Малера – это родной язык певца и его стилистика. Но с каким удовольствием он спел этот вокальный цикл! Мы же тоже недалеко ушли от предчувствия войны и катаклизмов. Вы чувствуете, что сейчас в нашем обществе огромное внутреннее напряжение? Правда? И не нужно этого скрывать. И это всё есть в музыке. Ведь музыка – это зеркало жизни.
– Вы часто цитируете поэтов. Почему?
– Мне очень нравится обращаться к поэтическим строчкам, потому что это ускоряет процесс работы. Они дают такие образы, которые сразу понятны оркестру. Давайте вспомним Пушкина. «Нева металась, как больной в своей постели беспокойной» – и всем всё сразу становится понятно. Или другой пример. Анна Андреевна Ахматова о музыке Шостаковича написала: «В ней что-то чудотворное горит» или «...единственная связь добра и зла, земных низин и рая». Всё этим сказано.
– Ваши дни расписаны даже не по часам – по минутам. И всё-таки у вас появляются разные новые увлечения. В Омске, например, вы начали проводить конкурс среди скрипачей. Что это за необходимость?
– Во-первых, это не необходимость, а потребность. В этом городе начал обучаться музыке мой педагог Юрий Исаевич Янкелевич, его семья оказалась в этом городе во время Гражданской войны. Город живёт ожиданием этого конкурса! На всех концертах полные залы. А лауреаты этого конкурса сразу попадают на музыкальный олимп. У меня с губернатором города была договорённость, что победителю будет вручена скрипка. Поэтому для победителя – Сергея Догадина – мною была куплена скрипка за границей и как главный приз преподнесена на финальной церемонии.
– И теперь он, принимая участие в вашем фестивале, будет играть на своём призовом инструменте?
– Конечно. Сейчас, чтобы скрипачу состояться, недостаточно играть два скрипичных концерта – Чайковского и Мендельсона. Теперь не те времена, когда по окончании обучения выпускников, как космонавтов, отправляли в стратосферу и они, сталкиваясь с ней, тут же сгорали. Под стратосферой я имею в виду нашу жизнь. Но в отличие от многих Сергей владеет всем скрипичным репертуаром.
– Ваше музыкальное образование начиналось за «железным занавесом». В отличие от сегодняшнего поколения советские люди не могли запросто поехать туристами за границу, не говоря уже о гастролях.
– В те годы были другие удовольствия. Хорошо помню потрясающие вечера в Малом зале Консерватории. Играли классы профессоров: Якова Владимировича Флиера, Давида Фёдоровича Ойстраха, Якова Зака, Юрия Янкелевича, Генриха Густавовича Нейгауза. По тем временам, когда поездки на концерты в другие страны были невозможны, это было событие! Мальчишкой, когда даже и не думал о дирижёрской профессии, бывал на репетициях Мравинского! Евгений Александрович никого не пускал в зал до концерта, а на меня он просто не обращал внимания. Я ему очень благодарен и своим долгом считаю при каждой возможности напоминать о великих дирижёрах. С нашей стороны было бы очень самонадеянно забывать о них.
– Как вы относитесь к музыкальным событиям, которые совсем недавно происходили в нашей стране? Тот же конкурс имени П.И. Чайковского. Вы ведь его однажды возглавляли...
– И очень разочаровался в этом конкурсе. Ничего общего не хочу иметь с этим соревнованием и не буду. Не изобретена ещё такая система голосования, которая будет на 100% справедливой. Кроме того, не стоит забывать о человеческом факторе, о вкусах, о том, что каждый музыкант на данный момент в данную секунду такой, а через 10 минут он может стать другим, это же жизнь. В этом году в голосовании участвовала электронная машина, она была его основным «действующим лицом», мне кажется, что именно компьютеры способны сделать наиболее точные ошибки. Вместе с Фёдором Михайловичем Достоевским я за униженных и оскорблённых. Наш оркестр был единственным, кто помогал нашим участникам конкурса. Мы дали возможность музыкантам поиграть с нашим оркестром. Не только в репетиционных помещениях, но и на концертах. Кое-кто благодаря этому добрался до финала. А вот о том, что Филипп Копачевский не добрался, я очень сожалею. Если вы видели мастер-класс Вана Клиберна, Филипп там изумительно играл «Вальс» Равеля. Если бы он попал в финал, не знаю, что бы произошло. Другой участник конкурса – Александр Лубянцев – получил альтернативную премию критиков. Есть ещё один наш любимец с того же конкурса – Александр Романовский. Он сыграл с «Виртуозами Москвы» на наших Рождественских концертах. После конкурса вышла статья в «Нью-Йорк Таймс» одного из солидных критиков – Томазини. Он написал обзор о пианистах сегодняшнего времени. Некоторые хорошо нам известные не были даже упомянуты, а вот Саша Романовский был выделен, не только как человек с потрясающей техникой, но и как музыкант, обладающий необыкновенной индивидуальностью и благородным художественным вкусом. Что соответствует действительности. Этим летом он так сыграл «Ноктюрн» Шопена, что весь оркестр сидел в слезах. К тому же он, несмотря на свой возраст, очень много страдал (у Александра был рак, и на деньги Фонда Спивакова была сделана операция, а затем по рекомендациям врачей Саша остался жить в Италии. – Ред.).
– Понимаю ваше пристальное внимание к воспитанию нового поколения музыкантов.
– Тем же, кто не понимает, я расскажу притчу. Один мудрец в пустыне начал выращивать дерево и каждый день его поливал. Однажды за этим процессом его застал один богач. «Какой же ты глупец, – воскликнул он. – Ты же никогда не увидишь, как зацветёт это дерево в пустыне!» А мудрец ответил: «Я точно не увижу, зато увидят мои внуки».
По материалам печатного издания «Версия» от 11 ноября 2013 Владимир Спиваков: «Мы недалеко ушли от предчувствия войны и катаклизмов»
В особых представлениях народный артист СССР Владимир Спиваков не нуждается. Всемирную славу он обрёл, ещё будучи скрипачом, а теперь его камерному оркестру «Виртуозы Москвы» рукоплещут самые известные площадки мира. В эти дни в столичных залах начался традиционный фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…».
– Владимир Теодорович, с 2001 года раз в два года вы проводите Московский международный фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…», и благодаря вам столица услышала Джесси Норман, Уте Лемпер, Иэн Бостридж и многих других музыкантов. В этом году фестиваль проходит в седьмой раз. Что вы заготовили на этот раз?
– Для меня важно не количество фестивальных концертов, а возможность показать в Москве то, что люблю, то, что созвучно мне в данный момент. Я никогда не задумываюсь, составляя фестивальные программы, о национальностях. Мне недавно пришла такая мысль, что когда-то существовала неделимая абсолютная истина. Но она упала на нашу грешную землю и разбилась на мелкие куски. С тех пор каждый ищет свой кусочек, и эти поиски – крест каждого. А ещё я думал, что все сочинения – о человеке, о его страданиях и переживаниях, о том, что близко, о трагедиях, которых больше, чем всего остального. Но, с другой стороны, меня никогда не покидала подспудная мысль, что трагедия тоже нужна в жизни. Потому что она сохраняет какое-то душевное напряжение, без которого в жизни чего-то не хватает. В этом и секрет нашей новой программы. В нынешнем году все концерты и этого фестиваля, и всего сезона будут посвящены первому юбилею нашего оркестра – его 10-летию. А в числе гостей фестиваля – великолепные певцы Маттиас Гёрне, Джон Осборн, Притти Йенде, один из лучших в мире контратеноров Макс Эммануэль Ценчич, блистательные пианисты Жан-Ив Тибоде, Джон Лилл и Денис Мацуев, скрипачи-виртуозы Рено Капюсон, Вадим Глузман и Сергей Догадин, уникальные исполнители на духовых инструментах Эмманюэль Пайю и Габор Болдоцки. И, я уверяю вас, выбор каждого исполнителя не случаен. Мы к ним присматриваемся в течение многих лет.
– Кроме фестиваля в Москве у вас есть фестиваль во французском Кольмаре. Бывает ли так, что вы приглашаете музыкантов сначала в Эльзас, а затем в Россию?
– Бывает. Администрации Кольмара очень нравится этот фестиваль, и благодаря этому у меня есть возможность приглашать многих известных музыкантов на юг Франции. А затем они охотно едут в Россию, значительно снижая гонорары.
– Вы прошли в своей жизни не только медные трубы, но и огонь и воду. У вас осталась способность удивляться?
– Конечно. И многое меня удивляет. Например, репетиция с Маттиасом Гёрне. Конечно, я всегда хочу, чтобы люди пели то, что им близко. Но чтобы петь так, в полный голос, с полной отдачей, заинтересованностью, свободой. Понимаю, что песни Малера – это родной язык певца и его стилистика. Но с каким удовольствием он спел этот вокальный цикл! Мы же тоже недалеко ушли от предчувствия войны и катаклизмов. Вы чувствуете, что сейчас в нашем обществе огромное внутреннее напряжение? Правда? И не нужно этого скрывать. И это всё есть в музыке. Ведь музыка – это зеркало жизни.
– Вы часто цитируете поэтов. Почему?
– Мне очень нравится обращаться к поэтическим строчкам, потому что это ускоряет процесс работы. Они дают такие образы, которые сразу понятны оркестру. Давайте вспомним Пушкина. «Нева металась, как больной в своей постели беспокойной» – и всем всё сразу становится понятно. Или другой пример. Анна Андреевна Ахматова о музыке Шостаковича написала: «В ней что-то чудотворное горит» или «...единственная связь добра и зла, земных низин и рая». Всё этим сказано.
– Ваши дни расписаны даже не по часам – по минутам. И всё-таки у вас появляются разные новые увлечения. В Омске, например, вы начали проводить конкурс среди скрипачей. Что это за необходимость?
– Во-первых, это не необходимость, а потребность. В этом городе начал обучаться музыке мой педагог Юрий Исаевич Янкелевич, его семья оказалась в этом городе во время Гражданской войны. Город живёт ожиданием этого конкурса! На всех концертах полные залы. А лауреаты этого конкурса сразу попадают на музыкальный олимп. У меня с губернатором города была договорённость, что победителю будет вручена скрипка. Поэтому для победителя – Сергея Догадина – мною была куплена скрипка за границей и как главный приз преподнесена на финальной церемонии.
– И теперь он, принимая участие в вашем фестивале, будет играть на своём призовом инструменте?
– Конечно. Сейчас, чтобы скрипачу состояться, недостаточно играть два скрипичных концерта – Чайковского и Мендельсона. Теперь не те времена, когда по окончании обучения выпускников, как космонавтов, отправляли в стратосферу и они, сталкиваясь с ней, тут же сгорали. Под стратосферой я имею в виду нашу жизнь. Но в отличие от многих Сергей владеет всем скрипичным репертуаром.
– Ваше музыкальное образование начиналось за «железным занавесом». В отличие от сегодняшнего поколения советские люди не могли запросто поехать туристами за границу, не говоря уже о гастролях.
– В те годы были другие удовольствия. Хорошо помню потрясающие вечера в Малом зале Консерватории. Играли классы профессоров: Якова Владимировича Флиера, Давида Фёдоровича Ойстраха, Якова Зака, Юрия Янкелевича, Генриха Густавовича Нейгауза. По тем временам, когда поездки на концерты в другие страны были невозможны, это было событие! Мальчишкой, когда даже и не думал о дирижёрской профессии, бывал на репетициях Мравинского! Евгений Александрович никого не пускал в зал до концерта, а на меня он просто не обращал внимания. Я ему очень благодарен и своим долгом считаю при каждой возможности напоминать о великих дирижёрах. С нашей стороны было бы очень самонадеянно забывать о них.
– Как вы относитесь к музыкальным событиям, которые совсем недавно происходили в нашей стране? Тот же конкурс имени П.И. Чайковского. Вы ведь его однажды возглавляли...
– И очень разочаровался в этом конкурсе. Ничего общего не хочу иметь с этим соревнованием и не буду. Не изобретена ещё такая система голосования, которая будет на 100% справедливой. Кроме того, не стоит забывать о человеческом факторе, о вкусах, о том, что каждый музыкант на данный момент в данную секунду такой, а через 10 минут он может стать другим, это же жизнь. В этом году в голосовании участвовала электронная машина, она была его основным «действующим лицом», мне кажется, что именно компьютеры способны сделать наиболее точные ошибки. Вместе с Фёдором Михайловичем Достоевским я за униженных и оскорблённых. Наш оркестр был единственным, кто помогал нашим участникам конкурса. Мы дали возможность музыкантам поиграть с нашим оркестром. Не только в репетиционных помещениях, но и на концертах. Кое-кто благодаря этому добрался до финала. А вот о том, что Филипп Копачевский не добрался, я очень сожалею. Если вы видели мастер-класс Вана Клиберна, Филипп там изумительно играл «Вальс» Равеля. Если бы он попал в финал, не знаю, что бы произошло. Другой участник конкурса – Александр Лубянцев – получил альтернативную премию критиков. Есть ещё один наш любимец с того же конкурса – Александр Романовский. Он сыграл с «Виртуозами Москвы» на наших Рождественских концертах. После конкурса вышла статья в «Нью-Йорк Таймс» одного из солидных критиков – Томазини. Он написал обзор о пианистах сегодняшнего времени. Некоторые хорошо нам известные не были даже упомянуты, а вот Саша Романовский был выделен, не только как человек с потрясающей техникой, но и как музыкант, обладающий необыкновенной индивидуальностью и благородным художественным вкусом. Что соответствует действительности. Этим летом он так сыграл «Ноктюрн» Шопена, что весь оркестр сидел в слезах. К тому же он, несмотря на свой возраст, очень много страдал (у Александра был рак, и на деньги Фонда Спивакова была сделана операция, а затем по рекомендациям врачей Саша остался жить в Италии. – Ред.).
– Понимаю ваше пристальное внимание к воспитанию нового поколения музыкантов.
– Тем же, кто не понимает, я расскажу притчу. Один мудрец в пустыне начал выращивать дерево и каждый день его поливал. Однажды за этим процессом его застал один богач. «Какой же ты глупец, – воскликнул он. – Ты же никогда не увидишь, как зацветёт это дерево в пустыне!» А мудрец ответил: «Я точно не увижу, зато увидят мои внуки».
По материалам печатного издания «Версия» от 11 ноября 2013